Рок-бард
Основатель группы «Принцесса Бурунди«
И.С.: Расскажите историю создания группы «Принцесса Бурунди», как всё начиналось?
Крижевский: … Мы познакомились, когда я учился в Одесской Высшей Мореходке на первом курсе, с Костей Батогом, есть в Одессе такой человек, тоже песни до сих пор поёт и пишет. Сделали группу, репетировали на базе училища, просто такой период был «электричества», состав менялся не то что 10 раз в год, а просто на каждую репетицию приходили новые люди, естественно мы перепробовали всё. От «Алисы», «Кино», до «Red Hot Chili Peppers», но в «электричестве» закончили в 93 году. Много музыкантов с нами переиграло, сейчас в Одессе известных – Денис Баль, гитарист «Цирка», он с нами играл долгое время, Костя играл в начале на басу, потом мы с ним расстались, но дружим до сих пор. Сейчас он играет сам, также как и я, в «акустике». Где-то год ничего не происходило, и появились Паша с Вовой, которые предложили просто играть, у меня были какие-то акустические песни, потому что делали всё в «электричестве», они их слышали, где-то на квартире, когда-то. Говорят: «Давай, попробуем это всё поиграть, просто так для себя, вместе с тобой». Вова подыгрывал на гитаре, басист остался ещё из «электрического» состава (очень хороший человек, к сожалению, он сейчас, в очень не хорошем состоянии, можно сказать болен тяжело) и Паша, Паша играл на всём. Первый альбом, который в акустике записан, там звучало всё: и напильники, и жесть. Мы слушали совершенно разную музыку, и, исходя из этого, Паша на одной песне подыгрывал на флейте, на другой он просто брал напильник и пилил какую-то арматуру. На мой взгляд, в творческом плане – это было самое интересное время! А потом познакомились с Гариком Гореглядом, группа «Режим». У них на базе мы записали второй альбом, т.е. первый в акустике был «Белый звук», второй – «Мосты инженера Кириллова». Я его планировал вообще, как спектакль, но театралы не увидели в этом спектакля… Инженер Кириллов, имеется в виду один из героев «Бесов» Достоевского. Гарик помог записать это всё. Мы вместе много играли. Потом знакомые меня пригласили в Старый Оскол, под Старым Осколом проходил, по крайней мере, до этого года фестиваль, «Оскольская Лира», очень интересный был в то время фестиваль, там масса людей интересных. С Сашей Непомнящим там познакомился на этом же фестивале, с Володей Аникиным , Шварцем, с Дркиным. Позвали в Москву, в Москве такой неудачный был опыт, в общем-то, и в записи и концерты там какие-то все лажовые получались… А когда приехал в Одессу обратно, то у меня была уже совсем другая концепция, другая в принципе. Я понял, что весь этот наш панк бункерный русский, стал уже предметом торга, но это в искуcстве нормальное явление, т.е. нельзя говорить, что это трагедия какая-то, это нормально — энтропия растет, всё разрушается… Эта форма была продуктивна, потом из неё сделали просто этикетку, сейчас продолжают на этом спекулировать и очень успешно. У меня возникла идея, даже не народного звучания, не фолкового звучания, а такого звучания, вряд ли вы застали такие времена, когда ещё по ЖЭКам собирались дедушки с бабушками и под аккордеон пели какие-то «Подмосковные вечера», там какая-то балалаечка, домра. Т.е. это не фолк, такой почвенный. Мы попытались это дело воссоздать. Познакомились тогда с аккордеонистом Юрой Чубриком, записали два альбома, на мой взгляд, то что касается работы группы «Принцесса Бурунди» — это, наверное, была вершина! Двойник, он назывался «Рыбарския мрежи»: «Чайка» и «Щурясь на небо».
И.С.: Т.е. это ваши любимые альбомы?
Крижевский: Из работ группы – да! Т.е., так как звучала группа, на мой взгляд, это выше крыши! В принципе на сайте мы выложили, как раз оба этих альбома, ещё плюс дополнительные какие-то песни, нас в Харьков пригласили, мы пели в «Клубе Любителей Русского Рока» и там и по звуку и по подаче сыграть удалось, как я это слышал. А после этого, как-то так получилось, опять же идея сама себя изжила, т.е. тот звук, который я хотел, я его услышал, дальше я продолжал писать и сам записал ещё несколько альбомов, просто сольных. Три сольных альбома записал, последний альбом записал, когда уже из Одессы уехал в деревню. Потом года четыре ничего не пел… Группа существует и до сих пор, но не как музыкальный коллектив, а просто как общак такой, «творческое объединение», мы его назвали в честь одной из песен, «Щедрый вечер», т.е. там не только участники «Принцессы Бурунди», — там куча наших друзей, очень хороших людей, благодаря которым и я вот не пел четыре года, а сейчас уже полтора года снова стал писать песни…
И.С.: Где вы в Одессе записывались?
Крижевский: … Был такой человек, уже покойный, Гера Гаркун, он с «Кошкиным домом» еще работал, — у него несколько песен записали, и у Васи Пинчука, в ТЮЗе, несколько песен для фестиваля… А писались вообще сами на точке, у меня даже этих записей «электрических» не сохранилось…
А.М.: Хорошую студийную запись хотелось?
Крижевский: Не то, чтобы хотелось ради студийной записи, просто интересно было бы попробовать уже теперь… Но опять же, времени такого нет… А просто писать под гитару… Хотя опять же, было бы сейчас время — я с удовольствием переписал бы и «Белый звук», и «Мосты инженера Кириллова»… Хотя сколько раз я пробовал, у меня ни разу не получалось достигнуть в студии взаимопонимания…
С.Ю.: Как появилось название «Принцесса Бурунди»?
Крижевский: Да это… Я вообще не знаю, как появляются названия групп, пробовал ли кто-то это систематизировать, исследовать… Кто-то выражает в этом какую-то идею, свою мировоззренческую концепцию, кто-то просто: красиво звучит… Когда я вообще играть где-то хотел, у меня и мыслей не было, что все это получится, — а Костя, он человек инициативный, «да чего, — давай там, музыкантов соберем»… Я до конца не верил, что все это получится… А у меня с детства была ассоциация такая вот, я любил рыб, и была такая рыба «Принцесса Бурунди», очень редкая для аквариумистов, она на рынке червонец стоила, и я думал, что никогда ее себе не куплю, ходил каждую неделю и смотрел на нее… Рыба совершенно галимая-то! Просто дорогая и редкая… И когда вот название нужно было придумать, у меня сама по себе вспомнилась вот эта рыба… Костя, такой, чего, говорит, красиво звучит… У меня свои были причины, а народу понравилось! Потом название сохранилось…
С.Ю.: Есть у вас какой-то концерт, который запомнился больше всего?
Крижевский: Все было так по-разному и в зависимости от состава менялось, естественно, и настроение, понимание всего этого… Естественно, мы играли в самых разных местах, мокались в разные тусовки от каких-то таких типично совковых фестивалей типа «Ритмы Ланжерона» до первых ночных дискотек в Одессе, которые пытались нас выставить «под фанеру», но мы вовремя убежали оттуда… Был период таких «бункерских» концертов… Было вот интересное выступление в Новой Каховке, 92-й или 93-й год, когда был фестиваль «Рок-н-ролл Таврический»…
А.М.: А на «Пикейных жилетах» (прим.: «Пикейные жилеты» — рок-фестиваль памяти И.Ганькевича, проводится ежегодно в Одессе) не выступали?
Крижевский: Ни разу! Проще говоря, в то время, когда я сам хотел туда попасть, — не получалось, а потом, когда нас туда уже даже звали 2 года подряд, это перед отъездом было, год 1998-й, я уже в принципе не понимал зачем, т.е. на мой взгляд, идея фестиваля профанирована донельзя, фестиваль превратили в такую танцплощадку… Я просто помню живого Ганькевича (прим.: Игорь Ганькевич — лидер легендарной одесской рок-группы «Бастион»), помню живые концерты, которые он играл вместе с другими старыми одесскими рок-группами, — там была совсем другая атмосфера … Я не был лично знаком с Игорем, но так пытаюсь себе представить, — это было совсем не то, что пытаются сейчас размылить…
И.С.: Кто оказал влияние на ваше творчество?
Крижевский: Ну, это же не один год… Группе 15 лет, в этом году — 16… С самого начала я слушал Гребенщикова, как все порядочные дети… (общий смех) Очень много и долго… Потом Ревякина… Башлачева… Ревякин, конечно, очень сильно повлиял… Ревякин, на мой взгляд, это такая чистота и правда в жизни, которую просто подделывать текстами — это будет лажа уже… Яна Дягилева и Ревякин… Да, вот в последний год — Леонид Федоров из «Аукциона», «Лиловый день» его очень повлиял… Из поэтов — Хлебников вот очень сильно нравился… А потом, когда мы уже познакомились с нашими современниками, на меня очень повлиял Олег Палам в Николаеве… Сейчас он нигде не поет, не появляется, но, слава Богу, вроде жив… Мы с ним познакомились на фестивале «Гитарный синдром» в Николаеве, николаевские старожилы еще помнят этот фестиваль… Он был без группы, ходил, пел песни… После концерта пошел с нами, нас на квартирник позвали, мы шли по Николаеву, по ходу разговорились, он мне стихи свои прочитал. Мы пели вдвоем, и эта ночь оказала на меня огромное влияние, — я потом несколько лет работал благодаря этой ночи… Я очень жалею, что никто тогда ничего не записал… В Николаеве к нему очень скептически относились, мне очень обидно, на мой взгляд, это очень талантливый человек… Потом он сделал группу через несколько лет, группа называлась «Лампа», и то, что он делал, — там были такие аранжировки, такая музыка, — я в то время у нас такого не слышал… Потом он уехал в Москву, я дал ему все координаты… Но он очень такой человек своеобразный, никуда не пошел, хотя в Москве его ждали и слышали его записи… К сожалению, сейчас не известно, что с ним… Володя Аникин… Мы с ним на «Лире» познакомились, это был один круг друзей… Потом он немножко поменялся, но в тот момент песни были замечательные… Сейчас… Лукич вот нравится, Роман Неумоев, «Друзья Будорагина», — название их точно не помню, с Женей пели вместе один раз, так мне повезло, в Москве квартирник один… Но они сейчас в состоянии разбросанном таком… Из одесских музыкантов, — ну не знаю… Мне нравились песни Саши Лосевой очень, Кости Батога… С Костей мы вместе начинали, пропитывались друг другом, хотя он пишет другие песни, другая эстетика… Гарик… Когда мы с ним познакомились… У нас тесная была очень дружба, и он много помогал… Они мне целиком очень нравились, как явление даже социальное какое-то… У них такая дружная компания была, мы вместе с ними пили и пели, практически тогда все концерты были с «Режимом»… А несколько песен с того периода, — я их вспоминаю, они мне нравятся… Хотя когда я приехал, Гарик мне признался, что он почему-то их не поет… А потом мы разошлись, что называется, «по жизни», ну и, собственно, я песни его стал слышать иначе… Мне никогда не нравились большие сцены, площади и стадионы… Мы не скрывали друг от друга ничего… Я ему открыто сказал, что мне это не нравится, мне не нравится, как работает Александр Невский и весь Одесский рок-клуб, мне не нравится вся вот эта вот в Одессе кухня… Сейчас я к этому спокойно отношусь, — людям так подходит, они делают свое дело, — слава Богу… А тогда я был принципиален — если мне не нравится, я рядом не стоял… И мы стали меньше общаться… То, что происходит с русским роком сейчас — с одной стороны, это закономерно, а с другой стороны очень досадно, что продолжается спекуляция, люди создают видимость той ситуации, которая была лет 15 назад, а ее уже нет… Не знаю, зачем это нужно: может, это коммерчески успешно поддерживать старый имидж, но это уже не то… Назовите это эстрадой — это будет честнее, и песни от этого хуже не станут… Да, это испугает несколько миллионов тусовщиков, они их сразу обфачат: «Козлы, опопсели!», — но люди ведь попсеют не за счет названия, а за счет внутреннего содержания… На западе как-то с этим проще: человек вырывается из тех подвалов, он уже попадает в «мясорубку», но уже не претендует на подвальность… А тут постоянно идет какой-то фетиш на подвальности, — а ее уже нет… Но это мое личное мнение, сейчас я никого не осуждаю… Раньше я радикально высказывался по этому поводу, сейчас нет… Просто мне кажется, что это не нужно… Зачем спекулировать? Не понимаю просто, зачем…
И.С.: Из нового прослушанного что-то понравилось, из русского рока?
Крижевский: Я сейчас вообще очень мало музыки слушаю… Т.е. то, что так случайно где-то услышу… Время от времени какие-то песни попадаются, я чего-то послушаю, — так тоскливо становится…
С.Ю.: Летов, кстати, как?
Крижевский: Нет, это вообще… Я долго не слушал, как-то не получалось… И буквально перед отъездом мне подарили эти 2 альбома (прим.: речь идет о «ДСЖ» и «Реанимации»)… Да нет, мне кажется, это вообще голяк… Вот то, что делает Рома Неумоев, мне кажется, это намного искреннее… Это, смотря с чем ты подходишь к магнитофону или к сцене: ты хочешь слушать продукт, песни или ты хочешь слушать человека… Вот Егора сейчас как человека, на мой взгляд, нет… Есть какой-то продукт, который продолжают продавать, но мне это не интересно… А вот Ромыч Неумоев, — человек есть… Человек изменился, но это живо…
А.М.: А вообще нравился Летов вам, было какое-то влияние?
Крижевский: Конечно! «Сто лет одиночества», «Прыг-Скок»… Периодически слушаю до сих пор…
И.С.: Творчество Непомнящего как?
Крижевский: Мне нравились старые его альбомы, еще до «Экстремизма»… Вообще сложно сравнивать отношение к песням человека, которого ты не знаешь и отношение к песням твоего друга… У Саши немножко не моя эстетика… Даже вот тексты, — они у него немножко другого плана… Человек, безусловно, талантлив… Из последних песен — ну, тут сложно, еще такой вариант, когда человек попадает в религиозную атмосферу… И у Саши был период, когда он писал песни такого дидактического, проповеднического характера… Мне это не нравится…
С.Ю.: Слушаете ли что-то из Западного?
Крижевский: Я сейчас как раз западной музыки слушаю больше, все подряд… Для меня в последнее время были открытиями Брегович, Кустурица…
А.М.: Какое отношение к теперешним группам, которые являются андерграундом, допустим, «Адаптация», «Теплая трасса», другие, знакомы с ними, нет?
Крижевский: С «Теплой Трассой» — да, они сейчас в Москве все время… Как сказать… Мне очень нравилась «Трасса» до ухода Талонова… Очень талантливый композитор… «Дядя ГО« очень нравится! Песни «Адаптации», когда я первый раз их услышал, мне очень понравились, но я не понял самого пафоса… Если бы они пели это 10 лет назад здесь у нас… Мне мой друг из Иваново, очень большой поклонник «Адаптации», говорит: «Да ты не понимаешь! У них там в Казахстане сейчас такая ситуация!» Так пусть там и поют… А приезжать сюда с этим пафосом, — выглядит, как какой-то антиквариат, ностальжи, хотя песни мне их очень нравятся… Да, раньше вот я очень скептично относился к КСП, сейчас даже интересно… Мне очень нравится Вера Матвеева, из современных — Ольга Чикина, Наташа Хабарова…
