Реж.: Терри Гилльям. В ролях: Жоделль Ферланд, Уэнди Андерсон, Джефф Бриджес, Салли Крукс, Брендан Флетчер, Джанет МакТир.
Фильм с явными признаками гениальности, «Страну приливов» /Tideland/ (2005) Терри Гилльям снял, к сожалению, не для всех. Дело тут не в его высокомерии и снобизме или глупости и невежестве публики. Никто никого не хотел обижать. Просто испытывать всю полноту впечатлений в данном случае могут лишь не слишком впечатлительные люди. Либо люди с железными нервами. Короче, брать на себя происходящее на экране просто невыносимо. Оно при этом прекрасно, реально, тонко и даже, в сущности, со счастливым концом. Дожить до конца – проблема.
Гилльям прав, называя «Страну приливов» «местом встречи «Алисы в стране чудес» с хичкоковским «Психо» /Psycho/ (1960). Чтобы не лишать публику собственного впечатления, можно только добавить рамок: «Продолжение «Войны миров» /War Of The Worlds/ (2005) в «Реквиеме по мечте» /Requiem for a Dream/ (2000), «Столь же полное выражение режиссерского стиля, как в «Хрусталев, машину!» (1998). С другой стороны, чтобы дать хоть какое-то представление о фильме, достаточно вспомнить первые кадры. Главное Гилльям сказал еще до титров. Вот серый тоннель, весь в странных растениях и без дна. Это наши мечты, потому что голос за кадром читает известные строки, как Алиса проваливалась в нору, ведущую в страну чудес. Вот, оказалось, эти известные строки произносит хорошенькая девочка, пока бежит по желтеющему полю под голубым небом. Жизнь прекрасна. Малышка подбегает к ржавому остову старой машины, лежащему посреди поля, забирается под крышу и начинает болтать с кукольными головками, надетыми на ее пальцы. Она в «домике» их сняла и под крышей пристроила. Одни головки. Жизнь абсолютно непредсказуема, непонятна и тревожна. Вдруг дикий грохот – оказывается, машина ржавела рядом с железной дорогой, по которой едет поезд. Малышка орет дурным голосом, перекрикивая шум поезда. Жизнь ужасна, убога и убийственна.
На то, что после титров, можно сделать лишь слабый намек, но и этого достаточно. У девочки были папа и мама, но лучше бы их не было, а потом их не стало – ни мамы, ни папы, и осталась только смерть. Смерть сидела посреди комнаты, нагло и живописно, пряталась в каждом углу и угрожала девочке – то смертью от голода, то – от заразы, то – от взрывов, то – от безумия посторонних, то – от собственной неосторожности. Все потому, что девочка была совершенно, сказочно одинока. Про это и кино. Но все кино девочка не знает о своем одиночестве, благодаря чему побеждает смерть. Без задних мыслей она приемлет говорящие головы кукол, разумную белку, ЭТО, соседского парня-олигофрена с демонстративной трепанацией черепа, его сестру-истеричку с одним кровавым глазом, песчаный карьер по соседству с монструозными бульдозерами, снова ЭТО, пыль, грязь, голод, следом – чистоту и порядок, и сытость, и снова ЭТО, и собственные фантазии. Девочка узнает жизнь и принимает ее – прям по Блоку, не деля на «себя» и «других», на «чужую власть» и «личную выгоду». В сущности, Гилльям снял обо всем сегодняшнем взрослом планетарном психозе, его причинах и следствиях, и сделал один вывод. Чтобы выжить, чтобы не быть ходячим трупом, сегодня нужно полностью отказаться от «рацио», от «прагматизма», от «я« как от большой буквы. Просто у детей рационализм еще не развит, и у них в ситуации совершенного одиночества речь идет не о «духовной смерти», а именно о физическом выживании. Но если отказаться и попытаться выжить, будет даже смешно и очень-очень красиво.
Глобальный проект – всегда риск, и вон что вышло у Гилльяма с «Братьями Гримм» /Brothers Grimm, The/ (2005) (а с «Дон Кихотом» пока совсем ничего не вышло). В «Стране приливов» все получилось даже лучше, чем в «Новых сказках братьев Гримм» /Grimm/ (2003) Алекса ван Вармердама, потому что веселый постмодернистский фильм нарвался на мрачный постмодернистский роман, и они поняли друг друга. Ни один не дал другому растекаться мыслию по древу. Хладнокровные описания страшных вещей из романа Митча Каллина Гилльям воплотил зримо, ярко, но не вразброс и кувырком до беспредела, а со всем тянущимся за ними единым и неделимым дискурсом. Логичная «словесность» убрала киношный «хаос», режиссерский «темперамент» убрал «словесное» занудство. Каждый кадр – отдельное Слово. В финале – счастливые слезы. Получилась глобальная метафора – большая, чем в романе, и большая, чем в фильмах без романа. Реальность – это смерть, к сожалению. Тут ни при чем ни дети, ни наркотики. Просто пора уже всем принять смерть, как данность, рука в руке, а не где-то за плечами, и засекать время на выживание, как волшебную сказку. Жизнь – это сказка братьев Гримм. Очень добрая.
К.Тарханова
