17 марта 2017 г. произойдет интересное, не совсем обычное событие в арт жизни г.Одесса.
Речь идет об открытии арт-проекта «Фантастический реализм» одесского художника Евгения Сивоплясова работы которого не экспонировались более 7 лет. Так же, во время презентации творческих работ художник представит зрителю art book «Sivoplyasov» , статью к которому написали научные сотрудники Института Исследования Современного Искусства (г.Киев) профессор А. Пучков и филолог И. Кулинский. Работы представленные в издании экспонируются впервые.
Евгений Сивоплясов посвятил практически 20 лет творческим исканиям, экспериментам в технике и выработал свой индивидуальный стиль, подход к творчеству и неповторимую технику создания своих произведений.
Чем же отличается данный арт – проект и почему его стоит посетить?
Во-первых, творчество Сивоплясова весьма отлично от всего, что происходит и экспонируется на Украине. Имеется в виду авторская техника письма и уникальность сюжетов воплощенной в нефигуративной абстракции помогающей по-другому взглянуть на окружающие события и бытие.
Во-вторых, зарождается новая легенда в изобразительном искусстве. Начало новой легенды на полотнах художника. Индивидуальна ли эта легенда, хороша или плоха, понятна либо не понятна, расшифрована или зашифрована – всё это не важно, оставим это критикам и искусствоведам, потому что это ново, необычно и это начало нового витка в мире искусства. Основой этому служит статья о Сивоплясове, выдержки из которой приведены ниже.
«Его картины настолько необычны и самобытны, что впору выдумать новую легенду об изобразительном искусстве. Поэтому развёрнутое жизнеописание оставим журналистам и биографам, — статей о Сивоплясове, рассказывающих о нём как загадочном художнике, который был и моряком, и спасателем, и чеканщиком, об его интровертности, о медитативности его творчества и проч., достаточно, со временем они будут умножаться, ведь нет для человека ничего приятнее, чем очеловечить то, что не можешь по-настоящему осо знать.
«Пожалуй, главная особенность его работ в том, что картины сами по себе являются воплощениями уникальной формы бытия, которое происходит и вне тебя, совершенно независимое, и, одновременно — в тебе. Это не универсум, но значительная часть сущего, пребывающего по ту сторону видимого мира, в мире, скорее, чувствуемом и осознаваемом; увидеть его — цель (пожалуй, недостижимая, но столь щекочуще-желанная) любого человека, для которого слово «искусство» — синоним жизни, «современное искусство» — синоним собственной жизни.»
«Если современное искусство отличается от традиционного ответом на вопрос не «как выражено», а «что выражено», ответы Сивоплясова носят двоякий характер, в диковинной композиции ориентированный и на современность, и на традицию. «Как выражено», то есть то, что вроде бы можно пересказать, — изобретённая художником авторская техника, умолчание о природе которой понуждает видеть в нём хитрого средневекового мастера, который тщательно оберегает секрет придумки. «Что выражено» непоправимо отсылает к набору образов, имеющих характер бродячих сюжетов: лик Спасителя, образы святых, «Летучий Голландец», представления о жизнедеятельности клетки или образе Вселенной, поставлявшихся либо данными микробиологии с «живым веществом» Вернадского, либо «Солярисом» Тарковского с мультяшным каскадёрством перемешиваемой плазмы.»
«Взятая вместе, постулирующая пространственность и динамичность остановленных рукой художника мгновений бытия, сращённость «как выражено» с «что выражено» позволяет утверждать вневременность его произведений. Однако их можно представить только здесь, сейчас, и никогда прежде. Впрочем, это наша слабость, поскольку знаем, что всякое подлинное произведение искусства вне времени: это «вечность бьёт на каменных часах» (Мандельштам).»
Легенда произведений Сивоплясова заключается в том, что, сравнивая их с тем, что видел, чувствовал до сих пор, неизбежно сталкиваешься с неведомым, которое нарушает стройные, будто цепи ДНК, размышления. Если вглядеться, можно ухватить сходство его графической манеры, с одной стороны, с северным Ренессансом и фламандцами: Альтдорфером, Грюневальдом, Босхом, отчасти с Лукасом Кранахом и Питером Брейгелем Старшим. С другой стороны, — с произведениями Павла Филонова, особенно с его «Белой картиной» (1919), «Волчонком» (1925), «Формулой весны» (1927–1930), «Формулой революции», «Космосом» (1920-е), «Людьми» и «Ликами» (1930-е), или, отдалённо, в пуантилистски-лубочном ключе, — с картинами Бориса Кустодиева. Филоновские эффекты обмана зрения, которые автор называл «двойным натурализмом» (Дж. Э. Боулт), присущи работам Сивоплясова с их фотоиллюзийностью в той же степени, в которой условная сивоплясовская фигуративность носит более тевтонско-пруссаческий, нежели медитерранский характер: в его картинах германские рыцари в залах баронских замков могут быть усмотрены чаще, чем средиземноморский виноградик у девочки с персиками.
